Стратегии антивоенных движений в России

Маша Ивасенко

Начало войны в Украине 24 февраля вызвало у многих людей шок, поэтому организоваться быстро и продуктивно, понять, что делать, выработать действенные стратегии казалось маловероятным. Тем не менее, 24 февраля во многих городах России люди вышли на улицы с лишь одним понятным и простым требованием: «Нет войне». Протесты, хотя и подавлялись, но продолжались в городах вплоть до принятия репрессивного закона 4 марта. Закон «О фейках» или «Закон о военной цензуре» парализовал не только спонтанные митинги, но и независимые издания, ликвидировав пространство свободной публичной речи практически полностью. Я отметила, что многие друзья и знакомые писали в соцсетях буквально следующие фразы: «Мои слова в тюрьме», «мою речь отменили», «я больше не могу говорить, и я задыхаюсь», «у меня отобрали язык».

Но в условиях подобного угнетающего мутизма, вызванного репрессиями и подкрепленного страхом, долго существовать невозможно и нужно искать и изобретать новые формы речи, выкраивать новое пространство для языка. В этой статье я хочу рассказать про группы, которые борются за место для протестного высказывания и выражают протест войне, несмотря на репрессивные закон и общий страх, которым сейчас оглушено российское общество.

Самым ярким и активным мне видится Феминистское антивоенное сопротивление. ФАС возникло на второй день войны и активизировалось очень быстро, потому что феминистское сообщество в России уже было достаточно сильным и ресурсным, оно накопило связи и поддержку, ведь российские феминистки последние 8 лет боролись с разными формами насилия, осуществляемыми в России (домашнее насилие, сексуализированное насилие, полицейское насилие, угнетение ЛГБТ). Основные тактики борьбы ФАС связаны с пробиванием информационной блокады и созданием поля для высказывания. Сейчас ФАС — это децентрализованное и горизонтальное объединение, участницы которого рассредоточены не только по многим городам России, но и за рубежом.

Одной из первых акций начала марта была акция «Белая роза». Участницы сразу пояснили, что «Белая роза» — это отсылка к студенческому движению сопротивления, существовавшему в фашистской Германии. ФАС предложило выходить на улицы с белой розой в руке и молча стоять. Но символ белой розы как символ сопротивления фашизму практически не считывался публикой — по большому счету, о референсе к «Белой розе» как антифашистскому движению сопротивления знали только сами участницы. Поэтому сразу же эту акцию феминистки соединили с акцией «Женщины в чёрном», делая отсылки к международному антивоенному движению Women in black.

ФАС предлагало выходить на улицы в черной одежде и стоять с цветами. Черный цвет считывался публикой однозначно как траур, и это вызывало резонансные реакции, а также реакции полиции, хотя сама акция продолжала быть относительно безопасной и серьезных протоколов полицией на участниц «Женщин в черном» составлено не было, в основном дела ограничивались штрафами.

В конце марта, когда количество убитых мирных жителей в оккупированном Мариуполе росло с каждыми днем, ФАС объявило новую акцию «Мариуполь 5000». Согласно сообщениям и фотографиям о том, что из-за непрекращающихся обстрелов в Мариуполе убитых жителей хоронят прямо во дворах и на детских площадках, активистки предложили устанавливать в городском пространстве кресты с надписями о жертвах Мариуполя.

Эти инсталляции обычно стояли недолго, день-два — их ликвидировали коммунальные службы и полиция, но, как считают авторы протеста, этот визуально сильный образ заставляет людей задуматься.

В начале апреля весь мир был потрясен свидетельствами жестоких убийств мирных жителей в Буче в Киевской области. Другое антивоенное движение, «Весна», (организованное сторонниками Алексея Навального), взяв на вооружение стратегию ФАС, объявило новую бессрочную акцию «Буча — помнить, не прощать». «Весна» предлагает устанавливать импровизированные «памятники» с надписями «Буча» и информацией об убитых мирных жителях.

В те дни тема памяти и свидетельствования открылась для меня с неожиданной стороны в одном глубоко личном жесте. В своей ленте в фейсбуке я увидела, что мой знакомый вырезал у себя на руке лезвием слово «Буча» и опубликовал это в фото профиля, в комментариях к его посту еще две девушки приложили фотографии с тем же жестом. Сначала я решила, что подобный поступок (селфхарм) — это попытка человека справится с болью через боль. Но я решила уточнить у своего знакомого о его мотиве. «Для меня это скорее способ помнить о происходящем (уйти от ощущения, что это далеко и меня не касается)», — ответил он.

Референсом этой идеи мой знакомый назвал работу киевской художницы Вали Петровой, которая в память о расстреле рабочих в Казахстане в городе Жанаозен набила название города на спине шрамированием, используя азбуку Брайля. (В 2011 году в Жанаозене 15 протестующих рабочих были убиты выстрелами в спину). Работа была представлена на выставке «Да, я помню» в Санкт-Петербурге в 2015 году. Художница стояла за ширмой, а посетителям предлагалось через ширму ощупать надпись на ее спине.

В интервью для книги The Right to Truth: Conversations on Art and Feminism (2019) Валя Петрова говорила: «Если в двух словах: почему шрам? Шрам — это то, что всегда с тобой, и ты не думаешь об этом постоянно, но если ты видишь его на ком-то, то спрашиваешь: „О, а что это такое?“ И это вытягивает из прошлого какую-то историю. (…) К тому же эти дырочки напоминают следы от пуль на спине, потому что их расстреливали именно так — сзади».

Даже не являясь прямыми свидетелем трагедии, мой знакомый буквально «отпечатал» это свидетельство на своей коже, чтобы не забывать.

Сегодня тема памяти и свидетельствования звучит особенно актуально, ведь война длится уже более трех месяцев, первый шок прошел, защитные механизмы человеческой психики срабатывают так, что мы постепенно воспринимаем положение вещей как будничное. В Европе новостные каналы все реже и реже освещают перемещения войск и информацию о жертвах в Украине, переключаясь на общеполитические мировые темы — энергетический кризис и т.п. Поэтому одна из ключевых риторик и ФАС, и «Весны» — не дать войне стать нормой, буквально не забывать о войне, напоминать о том, что это происходит каждый день. Активисты печатают и разносят листовки по почтовым ящикам, ФАС выпускает газету «Женская правда», где параллельно с информацией о войне дает правовые советы о том как можно избежать призыва в армию. Эту газету оставляют в метро и в магазинах. Параллельно на стенах и столбах в городах появляются граффити и наклейки с антивоенным содержанием, зеленые ленты (символ антивоенного протеста, предложенный «Весной»), таблички на клумбах и т.п.

Однако граффити закрашиваются, наклейки срываются, и, чтобы вывести протестное высказывание в более константный режим, ФАС стали подписывать купюры и монеты (как заявили феминистки, эту тактику они переняли у протестного движения в Казахстане), чтобы воздействовать на более широкую публику, а также предложили менять ценники в магазинах на похожие, но с информацией о войне.

К сожалению, именно за подмену ценника в магазине в Санкт-Петербурге арестовали и поместили в СИЗО художницу Сашу Скочиленко. Саше вменяется «дискредитация российской армии», и по новому закону ей может грозить от 3 до 15 лет тюрьмы. Это событие шокировало всех участников движения. Ясно, что власти решили устроить «показательный процесс», чтобы запугать остальных. Поэтому ФАС стало активно напоминать о мерах безопасности (избегать камер, не брать с собой телефон т.п.) и о возможных рисках. Хотя движение не может обеспечить безопасность своих участников, оно информирует о том, что существует Антивоенный фонд, где юристы помогают людям, столкнувшимся с преследованием или незаконным увольнением на работе.

Основной проблемой для прорыва информационной блокады является даже не фактическое устранение свободных СМИ (интернет работает, и найти информацию не сложно — поставив VPN, можно получить доступ к заблокированным в России сайтам), а инертность и конформизм русского общества в целом. Участницы ФАС разработали серию вирусных «открыток», которые маскируются под обычные открытки, пересылаемые пользователями в чатах. Активистки надеются, что с помощью таких «банальных» открыток можно «достучаться» до самых инертных слоев общества, не имеющих своего мнения и подверженных пропаганде из телевизора. Так, на Пасху в сети появились открытки с надписями «ХВ», что обычно значит «Христос воскрес», но эту фразу авторки заменили на «Хватит войны». На 1 мая, классический лозунг которого «Мир. Труд. Май» вышли открытки с надписью «Война. Труд. Май».

Особая подготовка участников сопротивления велась к празднику 9 мая (Дню победы). В России этот праздник давно стал плацдармом для милитаристской и империалистической государственной риторики, а такая инициатива, связанная с памятью и личной историей как «Бессмертный полк», где участникам предполагалось нести портреты своих родственников-ветеранов, полностью взята под контроль власти (часто перед парадом участникам выдавались готовые портреты неизвестных им «родственников», потом эти портреты можно было найти выброшенными в ближайший мусорный бак). Вообще сама идея проводить парад «победы», когда страна ведет кровопролитную войну, выглядит абсурдно в глазах любого здравомыслящего человека. Движение «Весна» объявило акцию «Они воевали не за это» и предложило участникам присоединиться к «Бессмертному полку»: нести портреты своих родственников-ветеранов, но сделать подписи «он воевал не за это» или «он воевал за мир». В основном эта акция прошла тихо, без громких задержаний, так как в России все, что связано с Великой Отечественной войной оплетено идеей «священности».

Так как для оправдания вторжения российской пропагандой активно используется идея «борьбы с нацизмом в Украине», движение ФАС решило обернуть эту риторику и призывать к «денацификации самой России, основываясь на свидетельствах о внутрироссийском национализме, который, несомненно, существует. В своем телеграм-канале они запустили постоянную рубрику, основанную на свидетельствах о нацизме по отношению к национальным меньшинствам в России «#голоса_нац_менок». Свои истории в канал присылают люди со всех уголков России — буряты, алтайцы, осетины, татары. Они рассказывают о многочисленных случаях расизма по отношению к ним со стороны русских, о введенной властью монополии на язык (это как раз то, в чем Россия обвиняет Украину — в «запрете русского языка»).

Помимо этих стратегий, существуют и более «радикальные» формы: периодически поступает информация о поджоге военкоматов в разных городах, а также о деятельности «рельсовых партизан».

«Рельсовая война» была широко развернута во время Великой Отечественной войны, и основная заслуга принадлежит белорусским партизанам. Так как сейчас Беларусь является пересылочным хабом для поставки оружия и техники в Украину, то именно белорусы проводят диверсии на железнодорожных путях, выводя из строя технику, ломая железнодорожные знаки и блокируя пути. Конечно, их деятельность не настолько радикальна, как во время Великой Отечественной войны: они не взрывают мосты и не минируют пути. Тем не менее блокировка нанесла уже ощутимый ущерб в логистике, поэтому Лукашенко пошел на крайние меры. Решив запугать активистов, он подписал поправки к Уголовному кодексу, теперь только за «покушение на совершение актов терроризма» может грозить смертная казнь — расстрел.

Все описанные мной стратегии сопротивления являются децентрализованными, у движений нет лидеров, и это, по мнению самих участников, является силой — возможность ускользать, создавать новые ячейки. В то время, когда открытый протест невозможен из-за репрессивных действий российской власти, микросопротивление, «маленькая», но неустанная работа — это то, что помогает многим людям удерживаться и не впадать в отчаяние.

Помимо двух крупных организаций (ФАС и «Весна»), существует еще множество небольших объединений. Например, «Медиа Партизаны» распространяют информацию о войне в соцсетях с фейковых аккаунтов, перерезают провода антенн телекоммуникации, а «Безопасный репост» — группа тех, кто находится не в России и может безопасно для себя распространять информацию.

И наконец, помимо движений сопротивления возникла сильная группа волонтеров «Помогаем уехать», где люди помогают жителям украины эмигрировать, а вывезенным в Россию украинцам — добраться до Европы.

Все это дает надежду, что российское общество сможет солидаризироваться и выстоять в условиях тяжелого кризиса и диктаторского режима.

Искусственное противопоставление: Голодомор и Холокост

Анастасия Каркоцкая

«Вы путаете где какая столица, так засиделись в Москве»

Димитрий Крохин

Наследство советской военной пропаганды в современной России

Жанна Колесова

Война и миф: культ Великой Отечественной Войны и милитаризация российского общества

Кацярина

Ничего не меняется

***

Нарратив ВОВ в мире позднесоветской политики

Маргарит Геворгян

«Национализация памяти» о Второй мировой войне в Армении (1991–2021)

Маша Ивасенко